Антон БАТАГОВ

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ НАСТАВЛЕНИЙ МОНАХА ТОГМЕ

на основе поэмы Гьялсэ Тогме Сангпо
"Тридцать семь практик бодхисаттвы"

© 2007 Long Arms Records / Tummo CDLA 07087

100-страничная книга + 24-страничный буклет !

Текст поэмы на тибетском, русском и английском языках

48 фотографий Николая Штока

пение: лама Церинг Дондруб
рояль, орган: А.Б.
вибрафон, ударные: Петерис Шунятис
гитара: Теофраст
бас-гитара: Питер Вуд
виолончель: Никита Кочергин

запись: XMZ, А.Б.
сведение, редакция, мастеринг: А.Б.

сочинено и записано весной 2005 года

Тибетский монах, йогин и мыслитель Гьялсэ Тогме Сангпо (1285–1369) прославился благодаря своим обширным знаниям, благочестию и духовным свершениям, а эпитет "Гьялсэ" перед его монашеским именем означает "Сын Победоносных" или "бодхисаттва". Автор многих фундаментальных философских трудов и комментариев, долгие годы он провел в затворничестве и медитациях. Ученики говорили, что, когда они слушают наставления Тогме Сангпо, на глаза невольно наворачиваются слёзы.

Движимый желанием составить краткое и ясное наставление, доступное не только образованным монахам, но и мирянам-простолюдинам, Тогме Сангпо сложил поэму "37 практик бодхисаттвы". Литературный жанр этого произведения можно охарактеризовать как "дидактическая поэма", где в доступной форме преподаны основные положения Пути бодхисаттв – квинтэссенции учения Великой колесницы.

"37 практик бодхисаттвы", написанные в XIV веке, и по сей день остаются одним из наиболее популярных литературных произведений в тибетском буддизме и вот уже почти семьсот лет служат источником вдохновения для всех вступающих на стезю Дхармы. Содержащиеся здесь наставления поистине универсальны, а их актуальность неподвластна времени.

Александр А. Нариньяни. из предисловия к русскому изданию "37 практик бодхисаттвы"
--------------------------------------------------------------

Санскритским словом "Бодхисаттва" называют личность, видящую единственный смысл существования в том, чтобы избавлять других существ от страданий. Это человек, достигший такого контроля над сознанием и телом, что для него становится обычной практикой то, о чем "простой человек" может лишь мечтать и фантазировать. Бодхисаттва в любой момент переносится в любую точку мироздания с той же легкостью, с какой мы переключаем телевизор с одного канала на другой. Более того, для него не составляет труда раз и навсегда покинуть круг перерождений, именуемый сансарой. И если бы такие люди не обладали безграничным состраданием, то именно так они бы и поступали, рассматривая достигнутое состояние как триумфальный венец духовного пути. Но бодхисаттва считает невозможным пребывать в блаженстве личной нирваны, в то время как миллиарды существ продолжают рождаться, страдать и умирать. Поэтому вместо того, чтобы отправиться сразу после своей физической смерти "вверх", бодхисаттва совершает нечто прямо противоположное: "падает вниз" в сансару, вновь рождаясь в то время и в том месте, где он сможет принести максимальное благо страждущим. И это повторяется бессчетное число раз.

С точки зрения "нормального" человека, т.е. эгоиста, живущего ради собственного блага, жизнь, поступки и мотивация бодхисаттвы выглядят как сумасшествие. Однако встречаются люди, для которых именно такая "модель поведения" становится ориентиром. Речь идет не о желании научиться летать, читать чужие мысли, видеть будущее и совершать прочие "коммерческие чудеса", а о той энергии сострадания, которая спит в каждом из нас. Однажды она просыпается, и человек обнаруживает, что вступил на Путь бодхисаттв. Именно таким людям и адресует свои наставления Тогме Сангпо.

Задумав сочинить музыку на текст "37 практик бодхисаттвы", я решил использовать в качестве вокальной партии полный текст поэмы, исполненный в традиционной тибетской манере, т.е. когда слова не читаются, а распеваются определенным образом. При этом нотной записи, разумеется, не существует, а принципы пения передаются от учителя к ученику. Я обратился к ламе Церингу Дондрубу, который как раз в это время давал в Москве цикл учений, подробно комментируя и разъясняя каждую строку данного произведения, с просьбой записать эту поэму в его исполнении. Лама Церинг любезно согласился, и в результате получилась студийная запись, наполненная колоссальной экспрессией и силой. Она и стала основой моего "музыкального комментария".
Форма его такова: строфы поэмы чередуются с инструментальными эпизодами; эти инструментальные фрагменты имеют свою линию развития, а строфы, где звучит голос с сопровождением – свою. Таким образом, музыка все время живет в двух стилистических плоскостях: с одной стороны – медитативное звуковое пространство, где нет деления на счастье и страдание, радость и печаль; с другой – далекий отблеск рок-музыки начала 70-х, в которой эти земные переживания собраны в единую точку и усилены, как луч солнца в увеличительном стекле. Две параллельные плоскости то и дело пересекаются, что вполне естественно: совершенство, достигнутое бодхисаттвой в медитации, – это не цель, а стартовая площадка для прыжка в бездну, которую люди называют жизнью. И так – до тех пор, пока сансара не опустеет.

Антон Батагов, май 2005