Нереальность всего остального
(памяти Ивана Соколовского)
Почему-то мы стесняемся говорить человеку хорошие слова, пока он жив. А потом эти слова сразу находятся. То, что для Вани Соколовского уже настало это самое "потом" – это настолько невозможно себе представить, что какие уж тут слова...
...три года назад, весной 2002 года Ваня написал для газеты Man'Music статью, в которой совершил удивительное философское путешествие: он проанализировал различные типы отношения к музыке – от Платона до наших дней – и расставил по местам то, о чем, как правило, ни музыканты, ни слушатели, ни критики просто не задумываются. Но ведь Ваня по образованию и по внутреннему складу – философ. Видимо, такой склад настолько нехарактерен для музыканта, что Ванины взгляды и рассуждения вряд ли могут быть запросто поняты и приняты "обычными" музыкантами и потребителями звукового продукта. Издатель газеты Дмитрий Петухов надеялся растормошить читателей Ваниной статьей, а потом продолжить. Но боюсь, что у многих даже не хватило терпения дочитать этот текст до конца: слишком сложно...
Очень мало о ком можно сказать "добрый человек", не покривив при этом душой. Про Ваню – можно. Каждый, кто его знал, чувствовал это. Доброта и тепло – не очень современные качества. Сегодня для так называемого "успеха" требуется иное. Но Ваня, как никто другой, видел реальную картину этой жизни, состоящей из бессмысленной суеты – будь то суета под названием "культура" или суета под названием "бизнес" или "политика". Он понимал, что полноценное участие в этом захватывающем процессе – это не что иное как продажа своей души тому самому персонажу с рогами и хвостом (он не был особо религиозен, и пользовался другими словами, но пронзительно чувствовал именно самую суть). И Ваня последовательно оставался человеком, который не участвует в состязании "кто громче крикнет букву Я", а наблюдает за этим цирковым побоищем со стороны, делая в качестве музыканта только то, что кажется ему возможным и достойным. Став известным музыкантом, он все равно сохранял неизменную ироничную дистанцию по отношению к происходящему. И его музыка отвечает на все вопросы самым лучшим образом. В ней нет ни рокерского протеста, ни электронно-космического пафоса, ни постмодернистского стебалова, ни агрессивности новой молодежной культуры. Всё очень мягко, чуть мрачновато и отстраненно, и как будто между делом, но почему-то совершенно невозможно оторваться. А потом, когда пластинка уже кончилась, то продолжают долго вертеться в голове эти ритмомелодии в ми-миноре (его любимая тональность). И остается печаль. Потому что его музыка, несмотря на ее кажущуюся похожесть на многое другое, – это очень тонкое и личное высказывание человека, живущего в век тотальной продажности, но при этом сохраняющего свое право на одиночество. Право на то, чтобы посреди бушующего рыночного маразма уединиться в своей комнате с видом на безбрежный закат, включить Макинтош, Эмулятор и еще кое-какое железо, и, ничего никому не доказывая, уйти в свой мир, который закрыт для большинства, но зато открыт для всех, кто умеет слушать, не наклеивая стилистических ярлыков (дарк-этно-фолк-транс-техно.........), а просто – слушать душой.
А теперь – три фрагмента из той самой статьи. Такие слова мог написать только человек, который понял главное.
...человек настраивается на пребывание в Абсолютном, и возникающая из этого источника музыка и есть музыка "космических сфер". Существует оторванность от познания Абсолютного, которая и порождает ту внутреннюю пустоту, которую компенсирует так называемая культура. Преодолев эту оторванность, мы перестаем нуждаться в культуре и "композиторах".
...путь к Абсолютному лежит через преодоление иллюзорности собственной индивидуальности и очищение сознания от ложных ценностей и установок.
...мы стираем "пыль на зеркале" (т.е. все иллюзии так называемой "жизни"), которая мешает нам увидеть реальность Абсолютного и нереальность всего остального...
Теперь Ваня перешагнул и через самую последнюю из всех иллюзорных границ, которую мы по недоразумению называем смертью, и продолжил свой путь к Абсолютному. Мы не прощаемся.
А.Б., 18 мая 2005