Антон Батагов

ГДЕ НАС НЕТ
Письма игумении Серафимы

фортепианный цикл
с отрывками из писем игумении Ново-Дивеевского монастыря Серафимы
(Наталии Янсон)

(2017)

 

Серафима

Надеемся вернуться

Мир и война

Пусть Господь укажет

Мать и сын

Проснусь – и снова будем вместе

Рождество

Петербург – Нью-Йорк – Ленинград

Не забывайте

 

Музыка: Антон Батагов

Звукорежиссер: Михаил Спасский (Студия Синелаб, май 2017)
Ассистент звукорежиссера: Яков Захваткин
Рояль: Steinway D
Микрофоны: Elation KM 901, RM BIV-1, DPA 4011
Настройка и интонировка рояля: Алексей Шубин, Сергей Михайлов
Монтаж, сведение, мастеринг: Михаил Спасский
(Комплекс звукозаписи Большого зала Московской консерватории, июнь 2017)
Фото на обложке диска и буклета: Алиса Наремонтти
Фото в буклете: Алиса Наремонтти и фотографии из архива семьи Янсон
Дизайн: Сергей Красин
Перевод текстов: Катя Пирогова
Исполнительный продюсер: Сергей Красин

Спасибо: семье Янсон (Михаилу Олеговичу и Наталии Михайловне),
Максиму Басову, Вадиму Нерухову, Алексею Шубину, Александру Шрайбману,
Михаилу Степанову, Игорю Бурдукову

(c) FANCYMUSIC 2017



 

 

Это сочинение в каком-то смысле можно считать продолжением "Писем Рахманинова", написанных под впечатлением от посещения могилы Рахманинова. Отправной точкой для нового фортепианного цикла стало впечатление не менее сильное, и тоже в Америке, и тоже связанное с Россией: Ново-Дивеевский монастырь и кладбище. Это русский православный монастырь, а на кладбище похоронены в основном те, кто покинул Россию после переворота 1917 года, и их семьи – в общей сложности около 7 тысяч человек.

Но если идея "Писем Рахманинова" была полностью придумана мною, то есть писем как таковых в "действительности" не было, то в новом сочинении есть невыдуманный сюжет и подлинные письма Наталии Александровны Янсон (1895 – 1988). После смерти мужа, Михаила Алексеевича Янсона (1887 – 1953), биолога, педагога, религиозного писателя и общественного деятеля, Наталия Александровна постриглась в монахини под именем матери Серафимы. В последние годы своей жизни была игуменией Ново-Дивеевской обители. В её письмах отразилась история русской эмиграции, история страны, погибшей в 1917 году и продолжающей жить в тех людях, которые навсегда сохранили в себе свет русской культуры и духовных традиций.

А теперь – о том, откуда взялись эти письма.

5 августа 2016 года я написал пост в Фейсбуке:

Вчера мы были в Ново-Дивеевском монастыре. Это в 30 км от Нью-Йорка. Там находится совершенно невероятная икона прп. Серафима Саровского, которая была написана при его жизни. Перед этой иконой молилась царская семья. И ещё там есть кладбище, где похоронены тысячи людей, уехавших из России после переворота 1917 года. Тысячи православных крестов. Дворянские фамилии (все эти люди были бы просто убиты большевиками "за происхождение"). И не дворянские. Русские, украинские. А вокруг – Америка, с её жизнью, с её историей, с её правилами игры, с её иллюзиями. А где-то там – Россия, которой нет, потому что мы потеряли её 99 лет назад и с тех пор так и не нашли, хотя, кажется, пытались. И – Россия, которая есть сегодня, которая снова находится на очередном витке своего трагического пути. Как это обычно бывает с сильными переживаниями, придать им какую-то словесную форму сразу невозможно. Там, на этом русском острове посреди Америки, я просто стоял и плакал. Потом поймал себя на мысли, что мне как-то даже не хочется уходить оттуда. А вот сейчас сижу и пишу слова. И, похоже, из всего этого сложится музыка – как когда-то получилось с "письмами Рахманинова".

И – в одном из комментариев под этим постом я читаю: "Моя прабабушка была игуменией этого монастыря". Это пишет девушка по имени Наталия Янсон. Я не знаю её лично. Я знаю только то, что ничего случайного не бывает. И вот, после этого я начал сочинять музыку, и в какой-то момент понял, что я должен написать Наталии и спросить, не сохранились ли письма её прабабушки. Написал. Она тут же ответила. Я стал общаться с ней и с её отцом, Михаилом Янсоном – "ленинградскими петербуржцами" (как они сами себя называют), и вот так постепенно сформировался этот цикл. С любезного разрешения Михаила и Наталии я включил в него отрывки из сохранившихся писем. Это письма Наталии Александровны Янсон (игумении Серафимы) к сыну Олегу (в семье его называли Светик) и к Хельми Хухтанен, другу их семьи (она свободно владела русским, поэтому письма написаны по-русски). Два письма написал муж Наталии Александровны Михаил Алексеевич, подписавшись "Михаил и Наталия". И – письмо, которое сразу после смерти Наталии Александровны написала Тамара, женщина, ухаживавшая за ней в последние годы.

В 1921 году семья Янсон переехала из Петербурга в Таллинн, где они и жили до начала войны, на лето выезжая в Финляндию. Сохранилась анкета, в которой Михаил Алексеевич пишет: "Моё звание – профессор ботаники. Наталия Александровна – дипломированная сестра милосердия. Ни в каких политических партиях оба мы не состояли". Михаил Алексеевичв молодости увлекался теософией, а в 30-е годы обратился к святоотеческой традиции. Начиная с 1931 года вся семья каждое лето посещала Валаам. Михаил Янсон написал книги «Валаамские старцы» и «Большой скит на Валааме» и ряд статей.

Война с Финляндией и присоединение Эстонии к СССР положили конец поездкам на Валаам, а Великая Отечественная разлучила членов этой семьи на десятилетия. Сын, призванный в армию, оказался в глубине России, охваченной войной, а родители – среди тех, кто был вывезен в Германию с оккупированных территорий в качестве рабочей силы . Окончание войны они встретили, находясь в разных странах и ничего не зная друг о друге.

Трудные послевоенные годы в мюнхенской русской общине завершились вынужденным переездом в США. По словам Михаила Алексеевича, "ехать в Америку нам очень и очень не хотелось", но выбора не было: возврат в СССР был бы для них прямой дорогой в сталинские лагеря.

Связь между сыном и родителями была постепенно и с большим трудом налажена благодаря содействию Валаамских монахов (в частности, старца Луки). Однако связь эта была в духе времени: он – "здесь", а они – "там", и нельзя даже писать друг другу письма, потому что любой контакт с родственниками-эмигрантами немедленно привел бы к аресту.

В 1953 году Михаил Алексеевич умер, после чего Наталия Александровна приняла монашество. Её прямая переписка с сыном стала возможной только во второй половине 50-х, после разоблачения культа личности Сталина. И только в 1970 году Олегу дали разрешение (!) навестить мать в Америке. Это была их первая встреча после двадцати девяти лет разлуки. Первая и, увы, последняя.

История матери и сына, оказавшихся по разные стороны железного занавеса. И – история любви в самом высшем, пожалуй, смысле этого слова. Подобно тому, как в XIX веке жёны декабристов, расставшись с дворянскими титулами и со всеми атрибутами привычной жизни, поехали с мужьями в ссылку, в XX веке русская женщина становится монахиней, не считая возможным продолжать мирскую жизнь после смерти любимого человека, и вся ее жизнь превращается в молитву. И в этом, вопреки законам прагматичного мира, проявляется настоящая цельность, вера и любовь.

Музыка не служит иллюстрацией к этим письмам. Она существует как бы параллельно, как размышление о том, что пословица "там хорошо, где нас нет" – это не только про дальние страны и про расстояние. Это про время. Оно уходит навсегда, а потом возвращается, чтобы показать нам то, что уже было, но только в другой форме и в другом ракурсе. Любовь и молитва как неразрывное целое, как стержень всей жизни, как опора и ориентир, как состояние сознания, для которого не является препятствием ни время, ни расстояние, ни смерть.

А.Б. 2017

 

 

 

СЛУШАТЬ / КУПИТЬ